|
Когда хотят унизить человека из провинции, ему говорят: «Ну, ты, деревня!» А когда случаются в стране бедствия: войны, революции, реформы и связанный с ними голод, обычно бегут спасать свой живот (жизнь) в деревню – к «тёмным», «неграмотным», «дремучим», «мужланам и бабам». «Дремучие» и кружку молока детям нальют, картошки в кошель отсыпят, даров леса надают, на русской печке согреют, в бане помоют, поселят у себя в избе, да еще, чуть ли не главное от стресса – беженцам самогонки нальют, утешат, подбодрят, подскажут, как обустраиваться на земле и как жить.
Когда беженец в очках, т.е. интеллигент, отогреется, откормится и ему захочется пищи духовной для смятенной и испуганной души, он начнет робко озираться вокруг, а также вглядываться в «неграмотных» «баб и мужланов» и открывать для себя неведомую ему их породивших русскую крестьянскую цивилизацию. Во-первых, он увидит вокруг развалины и руины разных исторических эпох, начиная от языческих капищ до величественных христианских храмов и монастырей, а также заросшие чернолесьем заброшенные дворянские усадьбы с остатками парков и прудов, увидит вымирающую русскую деревню поблизости от них и ее последних могикан – старых крестьян, старожилов. Подумает, возгласит: «Это какой же Мамай здесь прошел?!»
В крестьянских избах он увидит красные углы с иконами и горящей лампадой, а от крестьян про их жизнь услышит: «Бог терпел и нам велел», «Без Бога – ни до порога», «На Бога надейся, да сам не плошай», «Бог то Бог, да сам не будь плох» и тому подобное. Здесь он с удивлением услышит полузабытое слово «совесть», а также такие слова как «честность, долг, правда и ложь». Оказывается «тёмные» знают про Спасителя мира, книги Евангелия, Псалтырь, Жития Святых. Ему могут показать и книгу «Вразумитель» — поучения, беседы, наставления для сельских прихожан. Скажут, что все крестьяне крещеные, несмотря на годы безбожной власти, и даже на кладбищах лежат отпетые священником с подорожной на челе. Услышит: «Ну и что за храмы были закрыты. Так за святой водой, святынями, за благословением и надгробным словом мы в ближний город ездили»… А детей на шестке русской печки тайные монашки их крестили, что из монастырей убежали»…
«И голодовали, и нищенствовали, и в тюрьмах сидели, и родных в войну потеряли, и при коммунистах в колхозах жили, за палочки работали, а в Бога веровали и все праздники церковные отмечали, и по ночам на Пасху от дома к дому, от деревни к деревне христосоваться бегали»…
«Закроют где церковь, а мы туда, где открытые, табунком бредем».
Так и добрели с посошками деревенские старухи в палатках и плюшевых куртках( жакетах, в народе их называли плюшовки, плюшки) до 90-х годов 20 века сначала до открытых молельных домов, а затем и до восстанавливаемых храмов в своих сёлах. И отправились на кладбища, отпетые уже не заочно, а очно местным приходским священником. И опять «стали на клиросе голосистые бабы петь»…
«Плохо вот, мужиков в деревнях не осталось.
Поубивали сердешных в войну, либо сами от болезней умерли. Почитай, одни старухи в деревнях остались свой век доживать»…
Но, надо сказать, живут неплохо. Пенсии у них, особенно кому за 80, приличные. В погребах полно снеди. Они и внукам помогают, и детей безработных кормят годами. По сравнению с ними какой-нибудь кандидатишка наук, убежавший от реформ в деревню, намного бледнее смотрится. Он, в основном, обгладывает куриные хребты и крылья перестроечных субпродуктов, в то время, как деревенские щи с полноценным мясом едят, хорошие сыр и колбасу регулярно потребляют.
Посмотрит очкарик на всё это деревенское житье-бытье, да послушает мудрых стариков, тогда и призадумается прежний кандидат в безбожники… Появится у него желание укорениться на надежной и проверенной временем благодатной русской почве, в русской православной цивилизации. Для этого он сознательно и крещение Святым Духом примет и с народом своим в одной упряжи, под одним хомутом по жизни пожелает идти, а то и брести, и ползти, но неуклонно двигаться к спасительному Свету Христовой веры. Вот, оказывается, что значить будет пожить среди «темных», «неграмотных» «баб и мужланов» — в них Бога узреть!
Сильно поможет кандидату в православные люди историческое краеведение. Помогут ему в этой науке опять же деревенские местные старожилы – «бабы да мужики».
Вот уж кто хорошо сторожит народную память! У них никакой идеологический воришка идею Святой Руси не выкрадет. Да, были времена. Когда в 20 веке крестьян марксизмом и иными «измами» морочили, а они знай своё: «Бог дал, Бог и взял», «Без Бога ни до порога», «На Бога надейся, да сам не плошай». И на дворе у них меж тем 21 век, а в красных углах перед иконами по-прежнему горят лампады, и на кладбище они уходят, отпетые священником.
Хранит деревня русскую веру, русскую духовность
И все-таки уходит в небытие старая деревня.
Уходит мир таинственный,
волшебный,
Мир знахарей, ведуний, колдунов.
Уходит в инобытие крестьянин
подъяремный
А с ним и сказки дивные
и быль веков.
Закроют ставни плачущие окна,
Наличники с ресниц слезу смахнут.
Дом осенит крестом крестьянка
Фёкла,
Соседи струйкою к погосту
потекут.
Еще одна остынет в доме
печка,
Еще один забор от горя
упадет;
Заноет, вздрогнув, глупое сердечко:
Еще одна деревня без людей умрет.
|