Тверская деревня

Тихая моя родина!

Ивы, река, соловьи…

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои.

-Где тут погост? Вы не видели?

Сам я найти не могу.

Тихо ответили жители:

-Это на том берегу.

Николай Рубцов.

        Поэт не был в тех местах, о которых здесь будет рассказано, но на то он и поэт, чтобы передать нам в простых словах, сказанных от сердца, чувство родины, которое понятно везде и каждому.

       Если вдруг читатель окажется в пути на тверской Лихославль, свернув от тверских Рамешек на запад и  проехав сёла Никольское и Тучево, окажется в карельской деревне Погорелец, то жители ее на вопрос ответят, что кладбище – погост находится на другом берегу речки Трестна, за мостом. Там и Знаменская церковь в селе Вырец стоит, как ни странно, не разрушенная. Рядом с ней и кладбище старое с чудом уцелевшими каменными надгробиями господ дворян Дивовых и Ермолинских, священников, купцов, мещан, крестьян. И даже не одно, а два кладбища: одно – вокруг церкви, а другое – к востоку от нее, в ольховом лесу. В этих сырых, болотистых местах ольха и ель в основном и царствуют. Но, словно, посланцы из каких-то южных мест, встречаются здесь явно посаженные рукой человека липы и серебристые тополя. Они – памятники времен еще царских, как и сама каменная Знаменская церковь, построенная в 1825 году. Сажены липы и тополя были еще крепостными крестьянами местных господ Дивовых в усадьбе Стречково, что была, да и сейчас еще угадывается по фрагментам аллей, зарослям акаций, сирени и шиповника, и оставшимся от строений погребным ямам. Усадьба была вблизи моста через речку Трестна. Выше по реке от моста видно место широкого розлива реки перед некогда бывшей здесь плотиной. Здесь вероятно был искусственно созданный барский пруд с островком лип. К нему и спускалась некогда от барского дома аллея серебристых тополей. Видимо, была и каменная лестница, нисходящая к пруду. За мостом, ниже по реке стояла и мельница. Ныне от нее остался глубокий омут и камни размытой плотины.

        Рядом с барской усадьбой стояло некогда многолюдное село Вырец, в былые времена с трикотажной фабрикой, церковно-приходской школой, позднее клубом, многочисленными избами русских крестьян, кузницами и иными уже колхозными строениями. Все жители этого села ныне покоятся на двух вырецких кладбищах, а в их избах живут дачники. О селе напоминают только Знаменская церковь, небольшая, уютная, белая, у самой дороги – старинного торгового тракта Бежецк-Торжок. За обветшавшей церковной оградой, в высокой некошеной траве – несколько наклонившихся старых надгробий из черного и серого мрамора, дикого камня, ржавых чугунных крестов. На кладбище много заросших травой безымянных холмиков. Таков Вырец нынешний, ныне уже не село, а деревня. Место это довольно глухое, заброшенное, запустелое, с многочисленными пустырями с бурьяном, с неподалеку протекающей речкой Трестна, с водой в русле, вьющимся среди болот.

        Картину заброшенности здесь усугубляют руины трикотажной фабрики. Она была из красного кирпича; рядом с ней — покосившиеся  и осевшие избы со слепыми оконцами без занавесок и даже без рам. Рядом — поникшие долу «журавли» завалившихся колодцев, из которых более никто не пьет воду. Напротив церкви, в зарослях крапивы и малины – руины скотного двора времен социализма. Кругом, на бывших крестьянских наделах – бурьян, ольха, березки.

       В далеком прошлом здешние земли относились к новгородскому, а не тверскому княжеству. Во времена Ивана Грозного здесь селились беженцы, искавшие спасения от опричнины, был некогда (в 1777 году) Николаевско-Ладыженский погост.

      История  здесь оставила свои следы в культурном слое, в который с интересом всматривается священник местной Знаменской церкви о.Валентин Бонилья.

      Казалось бы, чем может привлекать к себе вымершее село Вырец, мрачные леса и болота вокруг него, зловещие туманы, ползущие на него со стороны болот?

      А вот привлекает к себе и москвичей, и петербуржцев, и привлекает неодолимо.

      Здесь Русь словно дремлет, грезит о далеком и недавнем своем прошлом. Здесь время словно остановилось. Кто-то  забыл завести часы с кукушкой и гирями… Стрелки неподвижны и в 2015 году…

      Тишина Вырца освящена белым храмом Знамения, в котором вдохновенно при пустом местном приходе служит о.Валентин Бонилья. Именно его религиозное вдохновение и оптимизм, его прекрасный голос, его живой ум и разносторонность интересов и знаний привлекают к нему приезжих людей.

      Старый, обшарпанный, давно нештукатуреный храм при его богослужениях словно оживает. В нем начинаешь чувствовать свою связь с прошлым, с людьми, некогда плотной толпой его заполнявшими. Стены храма будто впитали в себя их воздыхания и молитвы, их скорби и радости.

      Храм этот в советские годы мало и стоял без пения (1 год), без колокольного звона. Его не позволили закрыть местные верующие, разными путями укрывая ключи от него. Они и боролись за храм долго, упорно и изобретательно и не дали его осквернить не по назначению. Храм остался свят, благодать не покинула его. Она и посейчас, спустя с момента его освящения в 1826 году, 190 лет питает души верующих неизъяснимой радостью веры, надежды и любви. В нем убеждаешься, что церковь «и врата ада не одолеют». И вроде бы храм изранен временем и краски фресок его потускнели, и иконы его, и утварь разграблены, и сам храм прокопчен лампадным и свечным чадом, а стоишь в нем и ног под собой не чуешь, только одна душа и живет в тебе. Чудом уцелевшие с 1864 года его резные деревянные иконостасы (в 3-х пределах) поистине являют собой резное чудо.

       А рядом с храмом дремлет полупустое село Вырец, дремлют заросшие лесом поля, и на двух кладбищах села спят вечным сном его былые прихожане.

О, сельские виды! О, дивное счастье родиться

В лучах, словно ангел,

под куполом синих небес!

Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица,

Разбить свои крылья и больше

не видеть чудес!

Боюсь, что над нами не будет

таинственной силы,

Что, выплыв на лодке, повсюду

достану шестом,

Что, всё понимая, без грусти пойду

до могилы…

Отчизна и воля – останься, моё божество!

1963 г. Николай Рубцов.

      В Вырце осталась не потревоженной и таинственная сила, и завораживающая старина, и первозданная природа, и красота творений рук человеческих. Всё это покрыто благородной патиной времени, обычно немилостивым и к мертвой, и к живой материи.

     Именно эта патина и придает особенную живописность всему, что есть в древнем селе Вырец. Здесь всё подлинное, здесь, как в смоле янтаря сохраняются порой насекомые, сохранилась красота самобытности, сама неподвижная достоверность.

     Достоверностью Вырца является также его безлюдье. Редко радует священника «подвижная достоверность», машины с гостями храма.

     Как знать, будь Вырец помноголюднее, разогнали бы его тишину шумные дачники своими мото- и квадрациклами, гудежом своих машин, рёвом бензокосилок и бессмысленной тупоритмичной музыкой, отравили бы воздух запахами палёного мяса шашлыков своих мангалов…, закидали бы древнюю землю бутылками из-под пива, водки и кока-колы… Пока же дремотный Вырец еще не разбужен современной цивилизацией…

За чудесною рекою

Вижу, словно дремлет Русь

И разбитою рукою

Я крещусь, крещусь…

1922г. Сергей Клычков.

1.Знаменская церковь в селе Вырец.

2.Входные ворота ограды Знаменской церкви.

3.Крест на могиле местных помещиков Дивовых-Ермолинских, 19 век, вблизи Знаменской церкви.

4.Фрагменты фресок в летней Знаменской церкви.

5.Фрагменты фресок в летней Знаменской церкви.