Тверская деревня

Материал для очерка по истории двух церквей — «Живовоначальной Троицы» и «Св. Александра Невского» в поселке Рамешки собирался по просьбе настоятеля пос­ледней, отца Алексия. В его основу положены архивные данные, а также воспоминания старожилов, которые по­мнили эти две церкви действующими до 30-х годов XX века. Строившая храмы крестьянская цивилизация, с патриар­хальной материальной базой, духовно была несоизмери­мо богаче нынешней, техногенной. Крестьянская Россия, лапотная и сермяжная, мало или совсем неграмотная, зна­ла законы Божии, стремилась жить по заповедям Божиим, считая идеалом своим святость. Именно поэтому и назы­валась она Святой Русью.

Первоочередным делом в любом селении для русского человека было возведение храма. Вокруг церкви строи­лась его жизнь. Человек и его потомство, с момента кре­щения, воспитывал здесь свою совесть, освящал все боль­шие и малые события своей жизни. В храме он духовно возрастал, а по смерти рядом с храмом находил место упокоения.

В рядовом российском селении Рамешки жители его и окрестных деревень озаботились построением каменной церкви в 1776 году, так как к тому времени две имеющие­ся деревянные начали ветшать. В церковных документах записано: «… прихожие люди новую каменную церковь из своего кошту строить начали». «Прихожих» же людей тогда немало было, не то, что ныне. Из 340 дворов Рамешек и соседних деревень в церковь ходило «1026 мужеского» и «1130 женского пола».

Как малограмотно пишет «нижайший раб Бежецкого уез­да прихода села Рамешки ведомства Государственной кол­легии экономии деревни Коскова крестьянин Афанасий Ульянов», в 1778 году прихожане уже начали возводить каменное строение. При этом, «всеприятное старание имеють». А чтобы дело лучше шло, поручили прихожане Афанасию Ульянову собирать пожертвования от «усердных доброхотодателей», для чего завели в церкви «изборную книгу». Служили тогда в церкви «Живоначальные Троицы» 1 священник, 1 диакон, 2 дьячка, 2 пономаря. В имущество церкви входили: «запрестольная одежда бумажная, ветхая, антиминс ветхий, Евангелие с серебряным окла­дом, ковчег оловянный, сосуды серебряные, два кадила, водосвятная чаша медная, пять лампад, паникадило мед­ное, иконостас резной, позолоченный, царские двери резные, в золочении».

По правую сторону того храма — образ Спасителя, Живоначальные Троицы храмовая, преподобного Сергия Чу­дотворца, святого пророка Илии. По левую сторону — Бого­матери «Всех скорбящих радость», Успения Богородицы, Святого Николая Чудотворца, Ярус Апостолов, двенадцать праздничных икон и пр. Книги, ризы: камчатные, шелко­вые, тафтяные.

К 1784 году церковь уже была построена. В 1797 году в селе Рамешки в каменном храме два престола: «один во имя Пресвятой и Живоначальной Троицы, а другой в при­деле Преподобного Сергия Радонежского Чудотворца».

И вот любопытное свидетельство. Коллежский асессор Иван Куминов из села Зиновьева обращается в Тверскую епархию с прошением: «От усердия своего воздвигнуть престол во имя Пресвятой боголюбивой Богоматери в тре­тьем приделе оного села храме».

Благочинный села Замытье Михаил Акинфьев удосто­веряет это прошение Куминова тем, что «место для престола имеется и народ согласен установить третий алтарь».

Иван Куминов, который просит «от усердия своего» воз­двигнуть престол, — кавалер Св. Александра Невского, бе­жецкий помещик, «устрояет» в приделе престол и просит тогдашнего архиепископа Тверского и Кашинского Иринея позволения его освятить. Прошение к архиепископу под­писано: «а вместо его за невладением ево правою рукою, по ево прошению, порутчик Матвей Иванов сын Куминов руку приложил…»

В 1809 году случается беда: от упавшей свечи внутри церкви начинается пожар, и сгорает каменная церковь. Начался ремонт, и снова каменная церковь украшается. В 1824 году разбирается деревянная церковь. Были попыт­ки «деловых» людей построить на церковной земле питей­ный дом, но церковное начальство этому воспротивилось.

Заботами прихожан не оставлена и церковь Св. Алек­сандра Невского: на месте деревянной строится новая каменная, и заканчивается это дело в 1837 году.

В 1842 тду возводится новая ограда. В последующие годы стены украшаются живописью, обновляется иконо­стас, кладутся новые печи. Прихожане жертвуют церкви иконы.

Среди церковных документов сохранились такие, кото­рые отражают нравы тех времен. Так, за 100 лет суще­ствования каменной церкви один раз из нее были похище­ны вещи и церковные деньги, один раз заведено дело об убийстве учеником «Михаилом Кустовым матери своей, вдовой дьячихи Феодосьи Спиридоновой». Несколько дел повествует о наложении церковной епитимьи за блудные грехи.

Показательно отношение к этому греху на примере согрешившей дворовой девки Аксиньи Алексеевой. Эта крепостная «вотчины майора Семена Самуйлова сына Руднева деревни Каменка» была обвиняема «за блудное сожитие, чинимое ею в бегах». На нее «наложена епитимья на семь лет со
исполнением оной чрез год в женском монастыре, где препоручить ее искусному священнику, который бы наставлял ее закону и страху Божию и внушал ей о тяжести преступления ее и старался расположить ее к чистому и истинному раскаянию и продолжении жизни в добродетели, о том ей
всегда напоминать, чтобы она, восчувствовав согрешение,
приносила чистосердечное раскаяние. После года в монастыре отослать ее в губернское правление для отдачи в вотчину и препоручить отцу ее духовному».

Вот оно как было! Кроме отца по крови, каждый крестьянин и крестьянка имели еще и духовного отца в лице священника, который наставлял их по жизни.

Для детей в Рамешках, в школе, тогда преподавался закон Божий, учивший их нравственному поведению и образу жизни. Одними из законоучителей в Рамешках упоминаются в 1879 году священники Вознесенский и Воскресенский.

Мирские люди в Рамешках не только заботились о благолепии храмов, но и активно: участвовали, как сейчас говорят, в кадровой политике.

Так, прихожане отправили епископу Тверскому и Кашинскому в 1792 году прошение. В нем они просили «на место диакона Григория Трифонова, который по собственному прошению (в епархию) был опре­делен в Краснохолмский Николаевский Антонов монастырь для принятия монашеского образа», определить другого: «Мы, нижайшие мирские люди, всепокорнейше просим на оном праздном диаконском месте в нашем селе риторики ученика Василия Степановского рукоположить, так как ведаем о его честной жизни и добром поведении». Прошение было удовлетворено.

Прихожане имели возможность пожаловаться на церков­нослужителя за какие-либо нарушения. Так, например, по жалобе купцов Назаровых церковного старосту принудили в 1882 году уплатить им долг. Рассматривались церковными властями и бытовые нарушения, например, «о ссоре священ­ника Капецкого с рядовым Георгием Алексеевым»; происхо­дили порицания и перемещения в случаях неблаговидных поступков священнослужителей.

К началу 20 века (1901 год) в Троицкой церкви 3 престола: в холодной — Святой Троицы, в теплой — правый Богоматери «Взыскание погибших», левый — Сергия Радонежского. В цер­кви Александра Невского один престол Святого Благовер­ного князя Александра Невского.

При церкви находились: сторожка, 2 амбара, сарай, 45 де­сятин 1934 сажени земли. Кроме того, в пустошах Красное и Починок 93 дес. 1356 сажен земли.

По штату числилось 3 священника (А.М.Лебедев, 34 года; П.И.Лебедев, 37 лет; А.В.Кустов, 32 года, диакон Е.И.Нечаев, 59 лет, псаломщики — И.С.Соловьев, 65 лет, И.В.Покровский 54 года., Я.М.Лютницкий, 59 лет).

Жалованья члены причта не имели, процент с капитала в 850 рублей в год и годовой доход 1120 рублей служили сред­ствами существования от прихожан.

У священника А.М.Лебедева было прихожан: 820 муж­чин, 955 женщин (Рамешки, Хромцово, Кадное, Цицеруха, Денесьево, Сидорове, Ильино, Раменка). У священника П.И.Лебедева прихожан: 840 мужчин. 931 женщина (Рамеш­ки, Косково, Александрово, Плосково, Разбойница, Гоголиха, Каменка).

У священника А.В.Кустова (Рамешки, Далеки, Борутино, Селище, Леоново, Горолысово, Якимково, Городок) — всего 799 мужчин, 903 женщины.

Итого — 5248 человек получали духовное образование в церквях Рамешек, учась жить по совести — закону Божьему, из них 476 мужчин были военного сословия.

В 1915 году по епархиальному справочнику прихожан в Рамешках 2826 мужчин, 3088 женщин, всего 5914. Отмечается прирост прихожан, хотя и была убыль военных в связи с Первой мировой войной 1914 г. Ушли на фронт не только лица военного сословия, но, вероятно, и мобилизованные из крестьян.

В 1915 году при церкви существовала церковно-приход­ская школа, числилось 6 церковнослужителей, 615 учащих­ся. Жалованья 330 рублей, доход 1000 рублей, земли 93 дес. 1356 сажен. Священники: Алексий Лебедев 49 лет, Иоанн Новоселов 27 лет, диакон Михаил Скобелев 27 лет, псалом­щик Садок Слонинский 23 года.

К церкви приписаны часовни, в деревне Гоголиха — Рожде­ства Христова, деревянная, строения 1850 года; в деревне Каменка — Рождества Пресвятой Богородицы, деревянная; в деревне Селище — Св. Преподобного Илии, деревянная; в дер. Леоново — Казанской Божией Матери, постройки 1894 года, деревянная.

В это время священник церкви села Рамешки Алексий Лебедев был благочинным 5-го округа Тверской епархии.

Какие-либо сведения о церковной жизни позднее 1915 — года в архиве области отсутствуют. В 1917 году грянула революция, и начались гонения на церковь, которые, ви­димо, привели к уничтожению документов, вплоть до закрытия храмов в 30-е годы. Например, в Замытье кладовщица в 20-е годы топила книгами печи. В Никольском церковные книги валялись на улице.

Кое-что все-таки сохранилось в памяти пожилых людей Рамешек и соседних деревень.

Так, Анна Яковлевна Горшкова, рождения 1910 года из деревни Селище, помнит в Троицкой церкви золоченый ико­ностас, два хора, правый и левый. То же и в церкви Александра Невского. Стены церквей были расписаны. Помнит батюшек: отец Алексий Лебедев жил в доме, где ныне про­живает семья о. Алексия.

Отец Михаил Скобелев жил в доме Моркиных. Поблизо­сти находился дом и отца Петра Лебедева: «в старом доме на углу», там, где ныне здание суда, жил о. Иоанн Новосе­лов. В старой аптеке был дом одного из псаломщиков. Рас­сказывала она, что купцы Гудковы — Павел и Филипп — жили на месте, где ныне трикотажная фабрика. Они делали иконостас в церкви. В 1925-1930 годах церковь еще действовала. Помнят старики и кладбище вокруг церкви. Оно не имело богатых надгробий, все больше деревянные крестьянские кресты на могилах стояли, редко попадались чу­гунные, резные…

В 30-е годы церковнослужителей арестовали, и они исчезли бесследно. Но, судя по судьбам священников Ни­кольской округи, их либо сослали в северные края, на ле­соповал, где они могли погибнуть, либо расстреляли.

А.Я.Горшкова помнит, как по закрытии церкви части зо­лотом сияющего иконостаса грузили на две машины и, по словам грузчиков, повезли в Троице-Сергиеву лавру. Но вряд ли была проявлена о них такая забота… Одновре­менно с пастырями арестовывали всех состоятельных людей в Рамешках, в окружающих деревнях — так называе­мых «кулаков». Высылали целыми семьями. Пострадали купцы Гудковы, Сергеевы, Ловля, Картазовы и многие дру­гие.

В церкви разместили клуб и склад. И чтобы покончить с крестьянской, то есть христианской идеологией, стали снимать кресты с церквей, сбрасывать колокола. Вот как об этом рассказывает Г.А.Ежова, вспоминая свое детство:

«Помню, как содрогнулся поселок от того, что советская власть ищет человека, который мог бы снять крест с купола. Такого человека долго не находилось ни в поселке, ни в близлежащих деревнях. Мы жили на Комсомольской улице, и однажды летним днем люди передавали от дома к дому весть, что в 5 часов вечера снимать крест согласил­ся Васька. В 5 часов вечера народ повалил к храму. Детская моя острая память сохранила до сих пор облик человека крепкого телосложения, обвязанного веревками, ко­торый карабкался наверх. Народ стоял в молчании, никто к нему не подходил, все он выполнял один, а когда закончил, народ выдохнул: Васька-Крест. Прозвище это он носит до сих пор. Фамилию люди забыли».

Пожилые люди припомнили, как в 30-е годы, во время кинофильма в церкви со стороны белого экрана вылетела огромная птица, она пролетала над людьми, металась, заслоняя изображение, сбивая звук. Непонятно, как она исчезла. Прямо-таки мрачное знамение!

Наступила эпоха колхозно-совхозной цивилизации. Слово «крестьянин» стало анахронизмом. Бывших хлеборобов и пахарей стали звать колхозниками и рабочими.

В колхозно-совхозный период часовни тоже побывали клубами и складами. Около 60 лет простояли церкви без пения, теряя настенную живопись и остатки украшений. Столько же лет длилась колхозно-совхозная эпоха. Но и эта цивилизация рухнула, правда, не сама собой, а с по­мощью дирижеров новой и на сей раз бескровной револю­ции — демократической.

И вот — чудо! Среди руин в 90-е годы вновь вознесся на перекрестке дорог в Рамешках православный крест над куполом церкви.

Слева — храм св. блгв. князя Александра Невского, справа — Троицкий храм.