19:38 Феномен тверских карел. | |
Прожив 31 год (с Карелы старшего поколения, рождения начала 20 века несли в своем быту устойчивые черты какого-то доселе невиданного благочестия, прочности уклада жизни какой-то незнакомой православной цивилизации. Незаурядны были и типичные черты карельского характера: чувство достоинства и самоуважения, неторопливость и терпеливая неустойчивость, эмоциональная сдержанность, легкая насмешливость, целесообразность в мыслях и поступках, бережное отношение к природе и человеку. Поразительная опрятность, разумная экономность, наконец, стремление к красоте в быту. Долго пришлось идти к разгадке этих симпатичных человеческих качеств, казалось бы, простых крестьян, не избалованных ни образованием, ни изысканностью воспитания. За ними явно стояла какая-то ныне утраченная самобытная не только материальная, но и высокая духовная культура. Духовность проявлялась в их религиозности, что, по-видимому было причиной ярко выраженной ответственности перед Богом и людьми, в страхе нарушить нравственные запреты. Перечитано было много книг, перелопачено множество исторических фолиантов, которые привели к познанию обстоятельств жизни карел сначала в Карелии, а затем как переселенцев в России. Узнав из трудов бежецкого краеведа И.Н.Постникова, что в Бежецкий уезд карелы переселились из Лопских погостов Выборгской губернии в 1797 году, начала поиск сведений об этих Лопских погостах. Это оказались территории к западу и северо-западу от Ладожского озера, на крестьянское население которых оказывал огромное влияние Валаамский монастырь. В нем самом по свидетельству благочинного монастырей С-П епархии архимандрита Игнатия в начале 19 столетия из 115 братий Валаамского монастыря более или менее грамотных было всего лишь 16 человек из 115. Большинство крестьян было неграмотно. Разумеется, что окрестное карельское население, крещенное в православии, тоже было неграмотное. Архимандрит подчеркивает, что это население было крайне бедно. В этом состоянии оно жило чуть ли ни с 12 до 18 века; беды исходили от бесчисленных набегов шведов и литовских людей вплоть до начала 19 века. Иногда на лодках или по льду в Валаамский монастырь прибывало за хлебом до 10 тысяч голодных, плохо одетых крестьян. Монастырь сам, не раз разоренный шведами вплоть до уничтожения его братии, как мог помогал несчастным. Уже из этой мрачной картины становятся ясными причины, по которым карелы из Лопских погостов при первой возможности устремлялись на переселение вглубь России. Им давали такие возможности ряд мирных договоров России со Швецией начиная со Столбовского мира 1617 года. Наши карелы в нашу местность прибыли, спасаясь от военного разорения со стороны шведов в 1797 году при Екатерине II, когда по ее инициативе порожние земли и пустоши требовалось заселить достойными тружениками. Такими и оказались натерпевшиеся многих бедствий и горя в Карелии переселенцы из Лопских погостов. Достоверно известно, что в наши места они прибыли со своим попом Ивашкой и первым делом рубили в новых местах поселений деревянные церкви и часовни. Только в никольской округе из 12 деревень в 9 из них были поставлены часовни. И это при наличии двух церквей поблизости, в самом селе Никольском и Вырце. Часовни стояли в деревнях Погорелец, Тучево, Сырково, Язвица, Григорово, Слободиха, Мохнецы, даже при наличии церкви и в самом Никольском селе, а также в деревне Ильино. Две из них в Тучево и Ильино я застала еще строящими. По рассказам стариков любили крестьяне-карелы ходить на богомолье в Нило-Столобенскую пустынь, в Николо-Теребинский монастырь, позднее в Былинкинский монастырь за селом Кушалино и даже известно, что из деревни Шеломец уже в 20 безбожном веке ходили наши карельские крестьянки в Соловецкий монастырь и оттуда «камушки принесли». Да и своих местных монастырей было в округе шесть: вблизи деревни Воротилово, вблизи села Киверичи, в селе Мохнецы –Моховецкая пустынь, в селе Кушалино монастырь Михайло-Архангельский, неподалеку от него Рождественский в дер.Рождество, Былинкинский в селе Волково. Все это говорит о том, что и в самой Карелии до переселения из нее и в России православные карелы не оставались без духовного окормления со стороны монастырей и церквей. В Карелии в непосредственной близости от Лопских погостов были не только Валаамский, Коневецкий монастыри, но и на северном побережье Ладожского озера было еще 12 скитов с монахами. Только что поселившись со своим попом Ивашкой в Михайлово-Прудовском погосте карелы выстроили в деревне Святое свой монастырь, Иван Святой. Так называли они Иоанно-Предтеченский монастырь. Всё это свидетельства явной богомольности карел, прибывших на тверскую землю уже духовно зрелыми людьми. Еще в Карелии они обрели эту зрелость, будучи в подавляющем большинстве неграмотными, не знающими русского языка. Как же могла укрепляться вера в неграмотной среде крестьян? Крестьяне и во времена новгородской боярщины, как отягощенные податями, так и под московским владычеством под налогами, всегда тянулись к монастырям, как своим благодетелям. Они им давали работу, займы в виде денег и хлеба, с монастырями они активно торговали. А вера распространялась из уст в уста, через примеры святости, благочестия, через явления чудес и чудотворений, через красоту богослужений, через целительные контакты с чудотворными иконами. Были и грамотные среди карел, которых исследователь тихвинских и тверских карел О.М.Фишман называет «отче», «книжницы», «богомолки». Они-то и растолковывали своим неграмотным сородичам и землякам основы православной веры. Чего уж проще было растолковать заповеди Господни: люби Бога, ближних не убий, не кради, не блуди, не желай имущества ближнего, ни жены его – и счастлив на земле будешь, и потомство здоровое родишь, и род твой процветет материально и даровит будет. Трудолюбивые, умелые, сметливые, физически крепкие,, испытанные в войнах, в тяготах суровой жизни среди лесов, камней, вод и болот, карелы прекрасно понимали, что общиной, в согласии и любви жить не только приятно и радостно, но и выгодно. Водку не пить, табаком бесов не тешить, молиться перед иконами угодникам Божиим о даровании земных и небесных благ, учиться у них терпеть, больше молчать, прощать, любить – для этого особой грамотности крестьянам и не нужно было. По плодам монастырской и скитской деятельности учились и они преуспеянию в благочестии. Так образцово-показательно через монастыри, скиты и пустынно-жителей жизнь карел в Лопских погостах длилась до церковных реформ Никона в конце 17 века. С этой поры начался в православной церкви раскол и пламенная проповедь расколоучителей о неподчинении никоновской церкви, не исполнении ее обрядов, таинств, богослужений. В Карелии, по-видимому, расколоучители тоже поработали в лице староверов и старообрядцев. Беглые из монастырей (к примеру из Валаама и Соловков) старцы старого обряда, скрываясь в глухих карельских лесах и дебрях, выходя из них порой, учили карел старинному дониконовскому русскому благочестию и рисовали им ужасы наступающего страшного суда. Раскольники так поработали с карельскими крестьянами, что те по заключению одного церковного публициста: карел слаб в православии, но силен в расколе». Основная часть проповедей раскольников: не пьянствовать, не драться, не лениться и поклоняться Богу душевно. Действовали также негативные примеры из жизни никониан. В этом для крестьян было только благо. Карелы и принесли с собой на тверскую землю в своих характерах, укладе жизни и в быту образы древнерусского благочестия. Самое удивительное, что они донесли это благочестие до перестроечных времен 21 века в лице старшего поколения, успев поработать в советских колхозах. Увы, это благочестие было в значительной степени ослаблено в советское время, когда прекратилась церковная деятельность в бывших сельских церковных приходах. Стало распространяться среди молодых карел пьянство, курение, матершина, воровство, разврат и прочие недуги. Кстати, наши рамешковские старики-карелы прекрасно адаптировались в безбожное советское время вести потайную религиозную жизнь без попов. И крестили младенцев сами на шестках русских печек, и покойников отпевали у них «богомолки». Молитвы у них были записаны в особых тетрадях. Покойников своих при панихидах и отпеваниях они окуривали дымком от еловой смолы в баночках-кадилах. На Пасху тайком от коммунистов бегали по ночам от деревни к деревне христосоваться. Подбегут к избам, стукнут в окна, тихонько скажут: «Христос воскресе», а им тут же тихонько ответят: «Воистину воскрес!». В деревне Тучево в 90-е годы умерла Александра Арсеньевна Малинина. По-моему для местных карел она была «книжницей». У нее на столе всегда стоял большой восьмиконечный крест и лежала старая толстая книга – Священное писание на старославянском языке. К ней постоянно ходили за советом и утешением местные колхозницы. В каждой деревне были свои «книжницы» сначала при своих часовнях, а затем по домам. Старые карелы под 90 лет, а то и за 100, уже в наши дни сохраняли в домах своих иконы, Евангелия, Псалтыри, бережно хранили поминальные книжки, вели в особых тетрадках записи: кто когда умер, чтобы значит во время их поминать в 9-й, 40-й день, полгода и год. Наши карелы в округе донесли до перестроечных дней свою православную веру, вручили ее нам, советским атеистам (комсомольцам и коммунистам), обучили, как молиться, креститься, поминать умерших. От них мы узнали, как подходить за благословением к священнику, как вести себя в церкви. От них впервые в жизни переписали мы себе молитву «Отче наш». Наши карелы явились для нас теми «Отче», которые еще в Карелии, во времена Валаамского окормления, учили основам православия своих земляков. Теперь они стали русских учить поруганному и забытому ими, древлерусскому благочестию. Вечная память нашим карельским «отче», «книжницам» и «богомолкам» в карельских деревнях Рамешковской округи! Насчет древлерусского благочестия следует заметить. Когда писатель Михаил Пришвин побывал в Карелии и жил на карельском острове на озере Онего, он беседовал там с православным священником. -А знаете, - говорил он мне, - я теперь убедился, что раскольники в нравственном отношении куда, куда нас выше… И сравнить нельзя. Не от того ли «карел слаб в православии, но силен в расколе»? Но и это еще не все о карелах. Они не только сохранили в повседневности идеалы древлерусского благочестия старообрядцев, но и многие пласты языческих верований, что не безинтересно для общечеловеческой культуры. Так, на том же Карельском острове М.Пришвину фельдшер говорил: -Если бы вы знали, что только мне приходится проделывать с этими верованиями. У них в каждой деревне есть своя знаменитость: в Тиковницах рыбный колдун, в Коросоозере – скотский, у нас ружейный и свадебный. А сколько тут знахарей, ворожей. Слышал это писатель в 1907 году. А автор этой заметки был знаком в карельских деревнях не с одной знахаркой. Любопытно, что всемирно известный эпос «Калевала» был записан финскими учеными в Лопских погостах. Это произведение народного творчества отражает яркое, художественное, по-своему высокоморальное языческое прошлое карело-финского народа. Язычник боялся и верил многим богам и их духам, христианин уверовал в Единого Бога и стал бояться не духов зла, которые его окружают, а Бога-Троицу: Отца и Сына и Святаго Духа. Во всех верованиях своих карелы сохранили в силу своего традиционного консерватизма для истории и культуры неоспоримые ценности. В их числе благозвучный язык, самобытная культура, самоидентичность. Это ли ни феномен в разрушительный 20, а теперь уже и 21 век!
Т.Кременецкая, кандидат геол.-мин.наук, краевед, почетный гражданин Рамешковского района Тверской области.
Источники: Интернет-ресурсы. О.М.Фишман. «Отче» и колдуны: образы жизни карельской старообрядческой общины (Интернет). Т.Кременецкая. В Тверском углу. Линк, 2000, Москва. Т.Кременецкая, А.Волчков. Тверская Атлантида, Москва, 2014. М.М.Пришвин. За волшебным колобком, Московский рабочий, 1984.
| |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |