Тверская деревня

«Кто хочет увидеть единым взором в один окоем, нашу недотопленную Россию – не упустите посмотреть на калязинскую колокольню…»

Александр Солженицын.

«Плывущая»  по волнам, так назвал свой очерк краевед из города Калязина С.Н. Круглов.

Он пишет о калязинской колокольне: «Отчетливость, устремленность ввысь архитектурных форм на фоне раскинувшегося волжского пейзажа облекает колокольню в таинственные религиозно-мистические образы покаянной свечи, воплощенной в камне молитвы, восстающего из воды легендарного града Китежа, памятника по ушедшей патриархальной Руси» (с.11).¹⁰⁴

Калязин – древний город, возникший из трех слобод, получил свой статус уездного после визита в него Екатерины II в 1774 году. В него вошли Монастырская и Никольская слободы и село Пирогово.

В Монастырской слободе находился знаменитый на всю Россию Макарьев Калязинский Троицкий монастырь, основанный преподобным Макарием. Родина преподобного как и его крещенская  купель находились в селе Кожино. О нем мы упоминали, когда рассказывали о том, как погибла его  церковь способом обрушения от подведенных под нее и потом подожженных бревен.

Обитель, основанная Макарием, привлекала к себе и простых людей и царственных особ. К преподобному Макарию ездили со всей России за исцелением души и тела. Монастырь посещали царь Иоанн Васильевич Грозный, Борис Годунов. Первый подарил обители рукописное Евангелие, второй – серебряную раку, куда были переложены честные мощи святого Макария, обретенные в 1521 в могиле с деревянной часовней над ней. Троицкий монастырь в 1466 году посетил на пути в Индию знаменитый тверской купец-путешественник Афанасий Никитин, который получил у Макария благословение на свое путешествие.

Обитель со строгим уставом была не только духовным светочем для паломников и поселян окрест него. В годы  Смуты начала 17 века она была разорена. В то же время под ее стенами была одержана одна из решающих побед над польскими захватчиками, бывшими под началом Сапеги и Зборовского. Одержали победу шведско-русские, союзные войска на топких берегах реки Жабни в непосредственной близости от калязинской обители.

После той победы Троицкий Калязинский монастырь стал центром формирования народного ополчения. «Добровольцев из Ярославля, Костромы, Москвы и  других русских городов, спешащих к стенам обители, обучали ратному делу шведские союзники из отряда Зоме».¹⁰⁵ Уже после разгрома сил польских интервентов под Москвой шведско-русскими войсками Скопина Шуйского, Калязинский монастырь вновь был осажден польским воеводой Лисовским, отступавшим от Суздаля.  Ему противостояло 68 защитника. Монастырь был разгромлен, его защитники убиты. Мощи преподобного Макария были вынуты из серебряной раки. Саму же раку разрубили на куски и увезли.

И все равно русские возродили свою святыню. Через несколько десятилетий монастырь был отстроен заново. Его посетили цари Михаил Федорович, Алексей Михайлович, Петр I со своими «Потешными» полками, позднее Екатерина II.

Смута начала 20 века привела к власти Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, которые утвердились в Калязинском уезде в январе 1918 года.

Вскрытие мощей преподобного и закрытие Троицкого монастыря были следствием установления безбожной власти в 1919-20 году.

В 30-е годы проект  «Большая Волга» предусматривает создание на реке  гидростанций и водохранилищ. Один из вариантов проекта мог обойтись без затопления города. Однако, 15 сентября 1935 года ЦК ВКП (б) принял постановление о строительстве Угличского гидроузла и в этом случае оказывались под водой три четверти Калязина и еще 91 населенный пункт, плодородные земли, множество памятников истории и культуры.¹⁰⁵

Делом взрывной технологии было разрушение Троицкого монастыря, Никольского собора и каменных зданий города. Все тяжелые работы по подготовке дна будущего водохранилища выполнялись заключенными лагеря в селе Карповское. В нем находились  политзаключенные и одно из управлений Волгостроя НКВД.

Колокольне Никольского собора выпала доля уцелеть. «Сие диво было построено в 1800 году на месте существовавшего в древности монастыря Николы-на-Жабне. Строилась колокольня по проекту архитектора Жан Батиста Валлен-Деламота руками  крепостных строителей села Карповское.  Проект был привезен из Петербурга местным помещиком – владельцем имения в селе Никитское Василием Федоровичем Ушаковым».¹⁰⁴

 Само село Карповское, как и руины Николаевского собора и зданий города ушли под воды Волги. Еще в 30-е годы калязинская колокольня послужила активистам Осавиахима парашютной вышкой, агитпропу – для большого экрана кинопередвижки.

С тоской и тревогой всматривались авторы в водные дали водохранилища с берега Волги. Бродили по печальному городу в поисках старины. Но кроме нескольких зданий земских времен, дворянских и купеческих особняков, да торчащей из воды колокольни, разрушенной стены бывшего храма на улице Маркса ничего не нашли. Искали церкви города. Но, никто нам не указал, где они. А ведь должны были бы быть…

Улица Маркса ныряла под воду Волги, параллельные ей улочки Карла Либкнехта и Розы Люксембург вливались в набережную города. Ориентированы они были, согласно планировке, с запада на восток. С запада  и пришли в старинный город Калязин марксы, либкнехты и люксембурги. Встретили их на востоке соблазненные их песнями русские «соловьи» - коммунисты и себя забыв, сменили русские названия улиц на немецкие фамилии в знак особого почтения.

Подумалось, что не однажды уже приходили к нам с запада тевтоны, всякие «освободительные» учения и движения в виде революций 1905-1917 и 90-х годов 20 столетия. Приходили и фашисты в 1941-45 годах и в 1943 уткнулись в Волгу под Сталинградом. Втянула их в себя волжская пучина, разбилась их армия под нерушимой стеной мужества, стойкости и самоотверженности русского народа. Отсюда, от этой нерушимой стены противостояния и начался обратный разворот немецких армий – Dranq nach Westen. За этим последовали победные битвы по форме советских, а по духу русских людей. Калязин с его колокольней – свечой над Волгой мы покидали в глубокой задумчивости, в каком-то торжественном оцепенении, подавленные, но и на  что-то еще надеющиеся, подобно А.И. Солженицыну: «…ведь стоит колокольня! Как наша надежда. Как наша молитва: нет, всю Русь до конца не попустит Господь утопить…».¹⁰⁵

Калязин был одним из куплетов песни о русской Атлантиде. Она затоплена  во многих местах. Вот какой увидел крестьянскую Атлантиду советский писатель Олег Волков, сын тверского помещика, на Волго-Балтийском канале: «Вдоль канала и сейчас видны дороги, обрезанные водой. Они напоминают о нарушенном призвании этих земель, бывших еще так недавно «приютом земледельца»… Это очень впечатляющая и значительная картина – панорама подготовленного к затоплению, прежде населенного и кормившего людей участка земли. Мне запомнилась ложбина в районе нынешнего второго шлюза.

Расстилалась перед глазами пашня, по которой плуг уже никогда не проложит борозды, виднелись разровненные бульдозерами крестьянские усадьбы с разбросанным кирпичем от крестьянских печей и следами свезенных строек. На зорище торчали одинокие, открытые всем ветрам сени, прежде лепившиеся к исчезнувшей избе, а теперь открывавшие взорам незатейливые мелочи круто прерванной мужицкой жизни, налаженной чредой поколений безвестных пахарей. На прибитой к тесинам обшивки полочке стояла банка с ржавыми, погнутыми гвоздями, с крюка свешивалась свернутая сеновязная веревка, тут же торчало несколько рыболовных крючков… Перед глазами словно реликвии выкорчеванной жизни…».¹⁰⁶

Дорога от Калязина домой шла через старинное село Кушалино, где во времена Ивана Грозного княжил Симеон-Бекбулатович, принявший православие. Жил в селе недавно еще некто Григорий Келейников, крестьянский сын. Он, видимо, тоже задумывался над роковыми вопросами:

«Как же это все случилось

                               в наш жестокий век?

Исхудал духовно сильно

                                               русский человек.

Стал быть, тучею тут

                         нечисть с Запада пришла,

И с собою тучи грязи

                                      правда принесла <….>

Стал быть, их Господь Всевышний

                              допустил тогда <….>

В этот сильный род крестьянский

                                  враг допущен был,

Расшатал он все опоры,

                           чем крестьянин жил…»

Наша выдающаяся соотечественница Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, юность которой была связана с бежецким краем в тверском имении Борисково Кузьминых-Караваевых провидела:

«После большевизма, конечно, не останется каких-нибудь культурных наследств, - только голая степь, на которой надо заново начинать пахать, вернее, учиться пахать». «Он - Аттила, под копытами коня которого трава не растет (с.574).¹⁰⁷

         В применении к климату тверской Атлантиды перед пахотой придется заниматься подсечным земледелием, и как его этап на бывших крестьянских полях корчевать пни уже выросших на них деревьев. Дачники в деревнях этим заниматься не будут, а крестьяне, оставшиеся еще на земле, скоро вымрут. Слава Богу, не везде, а только местами.