Тверская деревня

Почти в любой деревне можно встретить одну или несколько пятистенок. Это избы, состоящие из одного главного сруба и, примкнувшего к нему, сруба меньшего размера так, что их разделяет пятая в избе стена, которая делит избу пополам. Сейчас это устройство понять трудно, но в период НЭПа такие пятистенки с 5-ю окнами по фасаду строили состоятельные крестьяне, которых в тридцатые годы начнут раскулачивать, из изб выселять. Либо они уезжали из деревень, либо их выселяли путём ссылки куда-нибудь далеко-далеко, чтобы они не мешали «социалистическому строительству в колхозной деревне».

В пятистенках жили большие крепкие семьи с большим количеством работников, личным преуспевающим хозяйством, обязательно с лошадьми, коровами, овцами, свиньями. Их-то и называли кулаками.

А беднота и средние по имуществу крестьянские семьи жили в избах из одного сруба, с тремя, двумя или, даже, с одним окном по фасаду.

В 30-е годы XX века беднота ополчилась на, так называемых, кулаков в деревнях и более всего была заинтересована в их выселении из пятистенок с целью самой в них вселиться. Также в этом были заинтересованы и начальники колхозные – коммунисты. Они эти пятистенки либо занимали, либо перевозили их туда, где им хотелось жить.

Расскажем об одном пятистенке в деревне Паниха. До раскулачивания жила в ней трудолюбивая большая семья. Дом был светел, ухожен, с нарядными наличниками, с мезонином в чердачной части. Семья отличалась благочестием, строгим распорядком в жизни. Главенствовал в ней бородатый хозяин Гаврила. Сам работал примерно и сыновей вырастил трезвыми и великими тружениками. Именно Гаврила с сыновьями стал для активистов- бедняков врагом «социалистического строительства», так как не хотел вступать в колхоз и делиться с бедняками с трудом нажитым имуществом. Гаврилу отправили с семьёй в Сибирь, а самые крикливые, а, стало быть, «сознательные» бедняки поселились в его пятистенке. Естественно, ощутив счастье победы над некогда богатым «врагом», они рассчитывали разбогатеть сами. Но у них это не вышло. Чтобы пить самогон и водку вволю они начали распродавать резную мебель Гаврилы, дорогие иконы из красного угла, посуду, отрезы из его сундуков. Избу для начала загрязнили. Вместо дорогой мебели сколотили простые столы, лавки, полати и зажили, как и прежде: грязно, пьяно, ругливо, драчливо. Счастье, явно, им не улыбалось. Один сын решил убежать из колхоза в город Тверь. Там он пролетарским трудом заработал квартиру, женился, нажил детей, но жена каким-то образом его выселила и бедолага вернулся в свою пятистенку. Были потом и другие у него подруги, но все пьющие. Пил он в этой пятистенке вместе со своей роднёй довольно долго. Часть родни померла, и остался он один-одинёшенек, никому не нужный, больной, хромой, старый.

А что же пятистенка? Стоит и поныне бодро, окнами с наличниками глядит на реку, но внутрь её лучше не входить. В ней накурено и смрадно. Похоже на то, что раскулаченный Гаврила с сыновьями долго и упорно проклинал насельников своей, некогда светлой и нарядной избы в Панихе. Вся семья бедняков в его доме практически вымерла, так и не нажив никакого богатства.

Дурная статистика у таких, оккупированных бедняками, пятистенок. Отчего-то все в них спивались, либо вешались, либо сгорали в пожаре, становились калеками. Права народная мудрость, отмечая, что «на чужом несчастье своего счастья не построишь». А то, что проклятия действенны, особенно сказанные в горести обиженными людьми, свидетельствует и Библия. Так в книге премудрости Иисуса, сына Сирахова говорится: «Не давай человеку повода проклинать тебя, ибо, когда он в горести души своей будет проклинать тебя, Сотворивший его услышит моление его» (Сирах,4,5,6).