Тверская деревня

Из-под снега

         Была сильная пурга, заряды снега слепили глаза. Охотники в лесу потеряли не только следы зверя, но потерялись и сами. Заметавшись по лесу, вышли на полузасыпанную снегом дорогу и побрели по ней, к счастью с попутным ветром. Когда пурга унялась, вышли к деревне в несколько домов. Это были не столько дома, сколько крыши над огромными сугробами. Было уже темно, когда в одном из этих сугробов они увидели слабое свечение и услышали хор голосов женщин. Они пели песню «Среди долины ровные».

В избу ни постучать, ни войти, дверь плотно забита снегом. На дворе ночь, нужна ночевка. Стали охотники разгребать снег у крыльца, когда ногами, когда прикладами ружей. Наконец дверь открыли, в неё постучали, им открыли. Увидели охотники трёх старух в нетопленной избе, в телогрейках и шерстяных платках на головах.

Старухи сказали, что уже неделю живут в снежном плену, дрова все в печи пожгли, а к сараю-дровянику пробраться из-за сугробов не могут, как и к колодцу за водой. Перепели они все песни, что знали, про чёрную шаль, про ямщика, про славное море – священный Байкал. Пели, чтобы их услышали и отрыли от снега. Выпало это дело на долю заблудившихся охотников.

Старухи пали в ноги своим спасителям, дали им лопату и те вскоре пробились к сараю – дровянику за дровами.

Марья, Дарья и Прасковья быстро затопили печь, наладили угляной самовар, накрыли стол с деревенской снедью. За столом и выяснилось, что они бывшие колхозницы колхоза «Вперёд к коммунизму», но что «перестройка» откинула их назад к капитализму, народ  из деревни разбежался. В деревню «понаехали» дачники, которых они зовут «пластмассовыми людьми». Это, стало быть, те, кто русские печки ломают, и пластиком дома обшивают, окна на пластик меняют. Сказали также, что с «пластмассовыми» они не дружат, что те их считают глупыми и отсталыми. Старухи решили объединиться в коммуну. Сначала их было семь, четыре умерли, остались в коммуне Маша, Даша и Паша. Свою коммуну по примеру СССР, в котором прожили большую часть своей жизни назвали «Три С»: союз сероглазых старух. Их общим делом стало не свиноводство в прежнем колхозе, а собаководство.

Особенно трудно им жить зимой, когда до села через намёты снежные не добраться. Тогда они придумали в санки собак запрягать, и те стали их возить в село за хлебом, солью и спичками. Кормили старух огороды, козы и куры. Собак держали не менее 5-6, чтобы борзо везли деревянные санки с двумя старухами в экипаже.

Дивились охотники на старух, которым не удалось прорваться вперёд к коммунизму, и которые, тем не менее, объединились в коммуну, как бы отбуксировали назад. А вот поди же, живут, да ещё и песни под снегом поют.

Тем временем старухи поставили на стол второй самовар, наполнили блюдо блинами, сняли со стены балалайку, сменили тёмные платки на цветные, достали из сундуков сарафаны и устроили гостям концерт. Сарафаны были из серой льняной холстины с аккуратными заплатками. В них деревенские женщины работали когда-то на жатве хлебов со времён царя-батюшки.

Одна играла на балалайке, две другие отплясывали кадриль и барыню. До полуночи Маша, Даша и Паша пели «Меж крутых берегов», «Бывали дни весёлые», «В этой деревне огни не погашены».

Охотники пытались подпевать, да слов не знали. Зато собаки за дверью, засыпанной снегом избы, повизгивали и подвывали на все лады.

Уложили спать охотников на русской печке. Сладок и дивен был их сон. Во сне они в колоннах с красными флагами шли всё вперёд и вперёд к коммунизму, затем остановились и беспорядочной толпой, врассыпную ринулись назад к дикому капитализму…

Наутро был снова самовар, но уже не блины, а ковриги ржаного, ароматного, свежеиспеченного хлеба.

Охотники прорыли тропинки к домам трёх старух, к колодцу, попрощались с ними, и с тёплыми ковригами в рюкзаках отправились по заснеженной дороге в лес, откуда пришли. Отправились не пешком, а на санках с собачьей упряжью тремя рейсами. В каждом рейсе на санках мчались по одному охотнику и по одной старухе. Правили собак либо Марья, либо Дарья или Прасковья. Так им хотелось лично отблагодарить своих спасителей.

О поющих под снегом старухах они помнили ещё долго-долго, рассказывали о них своим детям и даже в газете «Охотничья правда» о них свой рассказ поместили с названием «Из-под снега». В ней они особо отметили не только стойкость сероглазых старух, но и их верных друзей собак. Этих дворняг из коммуны «Три С» они называли особой русской породой, способной родиться только в русской деревне. Авторы заметки сожалели, что «пластмассовые люди» «русских дворняг» в деревне перестреляли, привозя в неё летом на машинах своих доберман-пинчеров, бульдогов и ротвейлеров.

Лет через 5-6, охотясь в былых местах охотники навестили деревню, где из-под снега пели старухи. Но, в их домах уже не было окон с резными наличниками. Окна были из пластика, стены обшиты сайдингом, металлопрофили закрывали их с улицы. Зимой, засыпанные снегом по крыши, дома молчали. В этой деревне огни погашены…

Рисунок Марии  Ореликовой