Тверская деревня

Деревенский черт

Протопив голландку, прикорнула Маня на диване. Не успев разглядеть сонное видение, услышала стук в дверь. За дверью зима, мороз – страшно. Кто бы это?

- Открой, это я, Паня, новость тебе скажу.

Впустила Маня Паню, хотя намедни сильно поссорились, и Паня пожелала ей «сдохнуть».

Но деревенские скоро прощают друг другу обиды, так как среди лесов, на севере долго злиться на соседа опасно для жизни: в беде не выручит…

Паня, как вошла, так и выпалила:

- Черта деревенского на улице встретила, Ваньку – соседа, что с Москвы приехал, дачницу- москвичку. Она на мерседесе козу доить ехала, со мной поздоровалась через стекло.

Черт по улице бежал, слезы лапой с морды смахивал. Я его спросила:

- Что, чертушка, ты плачешь?

-Я,- сказал, - от полиции прячусь. Хозяйка моя на пол упала, скорую помощь вызвала, та приехала, а дверь в избу открыть не может: изнутри на засов закрыта. Полиция и едет дом вскрывать. Хозяйку в больницу увезут, а мне без неё не прожить, с голоду помру. Скажи мне, Паня, куда бежать мне, русскому черту?

Я и говорю ему:

- Беги к хохлам-беженцам с Украины в соседнюю деревню. Они с чертями дружат. У них главный бог Перун чертей привечает.

- Нет, - отвечает мне черт, - русскому черту с украинскими не ужиться. Они злее у язычников-хохлов, чем у православных христиан.

Паня говорит Мане:

- Заплакал черт еще пуще прежнего и побежал от меня. А тут сосед-москвич из дому вышел снег от крыльца отгребать. Я ему из темноты кричу: «Здравствуй, Ваня». Он вздрогнул, присел от страха, напугала я его из темноты своим криком. Отвечает: «Здравствуй», а сам, вижу, про себя думает: « Ты не сдохла еще, старая карга; видать не подействовали на тебя «подарки» от тёщи моей, заговоренные на смерть твою…»

Отошла я от него только, вижу фары на дороге появились, машины, машина, в ней соседка едет коз доить …  Подумала я: «Вот куда черту вселиться надо, к богатой соседке, возле коз он и прокормится. Да и привычнее ему с православными жить. У нас ведь как: нищий кормится милостыней богатого, а богатый спасается молитвой о нем нищего».

Тут Маня и вставила в речь Пани:

- Да что-то, соседушка, не видать нам с тобою милостей от богатых… Правда, мы и не просим у них ничего. Нам православным «хлеб наш насущный» Бог христианский подает.

Пока соседки судачили, на небо взошла желтая, огромная луна. Деревенская улица опустела. Паня заночевала у Мани, сосед Ваня прилип к телевизору, черт проник в теплый, с электричеством козий двор.

Через месяц где-то, гуляя вечером по деревенской улице, встретили Маня и Паня прогуливавшегося черта. Выглядел он важным, откормленным, с двойным подбородком. Одет в штаны и душегрейку.

-Как поживаешь, чертушка? – спросили старухи,-  хорошо ли тебе у богатых?

Отвечает им черт:

- Дурак я был, что к беднякам в избы подселялся. У богатых на скотном дворе и скотина лучше живет, чем человек.

Обрадовались старухи такому повороту дела в чертовой жизни. Перекрестились. Черт, увидев крестное знамение, отпрянул от них и бросился к скотному двору богатых хозяев, а старухи с радостью разошлись по своим бедным избам, куда уже черт никогда не воротится, как они полагали…  Да ошибались: черт и на расстоянии будет их беспокоить, возбуждая в душах чувства зависти  и ненависти к богатым. Без помощи Божией от этих разрушительных страстей не избавиться, как не жить без «хлеба насущного».

Деревенский черт это знает и всячески мешает молитве человека о помощи Божией.