Тверская деревня

Лис и Лиса

Лис завоевал на нее право в честной битве между другими женихами. Через 56 дней они вырыли нору с камерой и боковыми ходами от нее. Лиса родила 6 лисят. Мать и отец стали о них заботиться, жить возле них в камере норы. Охотились когда ночью, а когда и днём.

Лис бегал на охоту в свою деревню, где жили карелы – крестьяне (он родился вблизи нее), а Лиса в свою, где жили городские дачники. Когда супруги встречались в норе, они обменивались впечатлениями.

-Ну как там твои карелы живут? – спрашивала Лиса.

-Да и как прежде, что в царское, что в советское время, трудятся, не покладая рук, бабье в избе, мужики во дворе. Дома порядок, чистота. Скот держат, птицу. На огороде сорняков нет.

-А как твои дачники поживают? - интересовался Лис.

-Да не пойму чтой-то. Дома все в какой-то ящик глядят, кофе пьют, а вечерами шашлыки жарят. В деревне от бензина вонь. У домов музыка бахает целыми днями. Огородов не делают, всё газоны разводят с камнями. Скота не держат никакого, а всё больше цесарок вместо кур заводят. Друг перед другом хвастают цесарками: чем громче они орут, тем у них считается круче.

-А что значит круче? – спрашивает Лис.

-А это когда мужик в семье крутую гору одолел, разбогател, значит.

-А что же бабы у них делают? – не унимался Лис.

-А больше сидят с белыми палочками и дымят, и всё говорят чегой-то своим ребятам… А ребята ихние в глазах стёкла имеют и всё какие – то кнопки жмут, глядят в какие-то коробки целыми днями.

-Да как же они жить-то будут при этих коробках? Наши лисята целыми днями  бегают, охотятся, пищу себе добывают.

-А дачники своих всё играть отпускают,  а вечером шашлыками кормят. А как подрастут дети и облысеют, то они играют с коробками, сидя перед ними, этим и кормятся.

-Да, дела, совсем деревня изменилась. Ни лошадей в ней, ни коров, ни свиней, даже кур не стало, а цесарки какие – то орут. Раньше в ней навозом, сеном пахло. Летом – молоком, осенью – котлетами, зимой – щами с бараниной, весной – блинами да кашей. А теперь  - палёным мясом, бензином и г… человеческим из каких-то особых ям.

Поговорят этак Лис и Лиса и уснут.

Но однажды Лиса не пошла на охоту, заболела, осталась в норе лежать. Лис пищу ей носил, она не трогала её. Вскоре и умерла. Долго лизал Лис её заострившуюся мордочку, но глаза её не открывались. А какие это были красивые глаза: жёлтые, с чёрным вертикальным зрачком, такие живые, любящие, счастливо на него смотревшие.

Схоронил Лис свою Лисоньку у камеры норы, где маленьких лисят они растили… И больше другой семьи не завёл, остался холостым. Состарившись, приполз в нору и в той же камере, где Лису схоронил, дух испустил.

Лисята их давно уже семьи свои имели в своих норах, но родителей добрым именем вспоминали, как они их над пропитанием учили трудиться в охоте. И также заботливо выращивали своих лисят и также хорошо их охотиться учили.

Патрикеевна

Повадилась в нашу деревню рыжая Патрикеевна. Жила она где-то неподалеку. И так поднаторела кроликов и кур таскать, да кошек душить, что стали возникать к ней враждебные чувства. Доказательства жизнедеятельности были налицо: зарытый в землю на огороде кролик, зарытая там же курица, удушенный на улице кот.

Нагло, белым днем, чуть ли не на глазах своих хозяев, таскала она кур. Иная соседка бросится за ней, кудахча, как курица, да куда там, Патрикеевна с курицей к подзаборному лазу подбежит,  и след ее простыл…

Иной мужик за ружьем побежит, а Патрикеевна в это время, глядя ему внимательно вслед, курицу и схватит.

Теперь, с цесарками, красть их еще ловчей: медлительные они, оручие, криком своим только лис к себе манят.

Часто по утрам можно видеть рыжую в изящной позе с пушистым хвостом, стоящую в углу сада, днём щиплящую ягоды черноплодки, смородины, крыжовника. Хоть бы хны: неторопливо отбежит с остановками, внимательно разглядывая ошеломлённого хозяина. Посидит даже, подпустит к себе немного и опять отбежит. Но от ружья сразу бежит без остановок. Любопытный и любознательный зверь.

Меньшие братья

Собрались однажды в лесу Туупикко звери на совещание. На поляне пень огромный – трибуна,  кругом пеньки поменьше. Все как у людей: председатель – Лесовик, на поляне вокруг него партии бурых медведей, рыжих лисиц, серых волков, ну и прочей мелкой твари по паре. Тоже как у людей партии: красных, голубых, розовых.

На повестке дня Лесовик предложил да вопроса: «1.Что случилось с деревней? 2. Что жрать будем?»

Первым выступил взволнованный волк.

-Дело - дрянь, ребята. Испортилась ситуация в деревне. Бывало, залезешь в хлев ночью, сопрешь овцу, бабу свою и волчат накормишь. Теперь в хлевах пусто. Какие-то там биотуалеты стоят. Раньше люди по нужде по ветру ходили, а теперь от ветра в хлев ходят.

 Лиса одна, та, что самая хитрая, ему и говорит:

-Старый ты, серый дурак, пора перестраиваться, переходи на другой белок – человечину.

Волк ей:

-Сама ты, старая дура, человек стал несъедобен: от него бензином пахнет или анашой, от старух – нафталином. Небось, сама жрать не будешь мышей, от которых пальмовым маслом пахнет.

Лиса ему отвечает:

-Времена переменились, мыши вместо зерна булки с пальмой едят, надо привыкать к ее запаху, смиряться, перестраиваться.

Тут встал возбужденный медведь.

-Оба вы, дураки, что ты, Серый, что ты, Патрикеевна. Не поняли, что люди деревни бросили: в города убежали, на погосты переселились.

Тут к трибуне заяц косой подскочил.

-Что  это за погост такой?

Лесовик его дернул.

-Убирайся с трибуны, косой дурак. Погост – это когда на кладбище гости прибывают, т.е. покойники.

Тут мыши – полевки запищали.

-Кто такие покойники, мы не знаем. Про мертвецов слыхали.

-А это, малоумные, и есть покойники, - отвечает Лесовик, - что значит, успокоившиеся бывшие живые люди.

-Спасибо, товарищ  Лесовик, вопрос прояснили, - запищали смущенно мыши.- Но мы хоть и маленькие, но не малоумные. Когда люди перестроились, из деревни крестьяне поубегали да поля свои зерновые забросили, мы к дачникам своей мышиной массой прибежали. Грызем у них всякое тряпье, делаем из него гнезда, а продовольственную программу решаем успешно, воруя у дачников их запасы, ну там крупы, сухари, муку, соевое  мясо, изделия с пальмовым маслом.

Тут неожиданно из партии сов взлетел на трибуну филин.

-А это вы, подлые мыши, мне желудочно-кишечный тракт вконец испортили запорами, привели к расстройству половых функций, разводу с совой…

И слетел с трибуны, плача крупными слезами из больших круглых глаз.

И лиса тявкнула:

-И у меня от мышей запоры и бесплодие.

Общество зверей на поляне в лесу Тупикко пришло в замешательство.

Действительно, баранье мясо, свиное сало, увы, в далеком прошлом. Все задумались.

В минуты молчания раздалось энергичное хрюканье. С красными глазами выскочил на поляну здоровенный клыкастый кабан от партии черных лесных свиней.

-Есть выход, братва. Деревни дачники свалками обложили. Среди них и помойки питательные есть. Правда, у бедняков они не очень вкусные. Зато у богатых – вкуснейшие. Они когда шашлыки поедают, кости на помойки ведрами сваливают, хлеба огрызки, пакеты с йогуртом просроченным.

-А как узнать нам, где богатые, а где бедные помойки? - взвыли серые волки.

-А вы на дома глядите. Которые сайдингом обиты да металлопрофилем огорожены, туда и ступайте.

-Вот! Вот! – взволновались лисы и волки.- Это выход, это решение вопроса продовольственной безопасности, когда все леса вырубят. Будем норы вблизи деревень рыть, металлопрофили подкапывать…

Спокойнее всех были медведи. Им и вырубки – кормушки с малинниками и земляничниками, и болота с морошкой и голубикой. Они и лисами и зайцами могли закусить. И зима им не страшна – в берлогах дрыхнут. Труднее всего волкам, лисам и зайцам зимой.

Лесовичок  закрыл совещание на поляне в лесу Тупикко. Подвел итог. Деревня, конечно, приказала долго жить. Но и дачники – тоже люди, и вокруг них можно пропитаться. Чай, не обидят, ведь мы их меньшие братья. Выход из тупика есть.

Т.Н.Кременецкая, д.Филиха