Тверская деревня

Ледяные кудри

Из всех домов деревни только одна изба Мефодия отличалась своей нарядностью. Особенно это замечалось зимой. Как насыпями она была обложена сугробами белого снега. К этим сугробам с крыши свисали длинные сосульки. Они были похожи на локоны в причёске молодой женщины. Только локоны эти были прозрачными и изменчивыми по цвету. То голубоватые под цвет неба, то розовые под цвет зари, то оранжевые под цвет заката. Мефодий удивлялся: отчего нет таких сосулек под крышами других домов? Ну, ладно там, где их нет в пустых от людей домах, где печи не топятся. А в тех, где есть люди и печки дымят, почему нет ледяных кудрей-сосулек? Решил бывший разбойник русскую печку спросить. А это от того, – ответила она, – что вместе с тобой в дом молитва пришла. Ты же теперь христианином стал. Вот я и вижу, когда ты в Красном углу молишься Господу и его святым, то из сердца твоего тепло от молитвы струится. Ангел-хранитель за твоей спиной крыльями от радости машет. Тепло сердечное вверх устремляется и снег на крыше от него начинает таять. Отсюда и сосульки рождаются, ледяные кудри у избы. А где не возносится в домах к небу молитва, там и сосулек нет.

Так и при дачниках было во времена моей нелюбимой сказки, и когда дом безлюдным стоял. Ты не заметил, как наши кошки в доме похорошели, как принарядились в нём мыши, как приободрился за печкой сверчок?

– Нет, не заметил, – отвечал Мефодий.

– А я вот вижу: шубки котов стали блестящими, мышки надели на головки цветные платочки, сверчок натянул на ножки красные тканые сапожки. И всё это от тёплой сердечной молитвы, которая поселилась в нашем с тобой доме.

– И так всегда было в нашей избе, когда в ней крестьяне жили и Богу молились?

– Ещё краше тогда наша изба была, Мефодий. На её крыше жил конёк гривастый. На её фасаде с углов крыши деревянные резные полотенца свисали. На окнах резные наличники красовались, резные ставни, как пушистые ресницы у людей, окна (очи избы) на ночь закрывали.

«Крылатые» люди в избах, после дневных трудов в полях, вечерами песни под гармонь пели, на праздники в домах и пели, и плясали, угощенья на столах для соседей ставили. Жизнь была многоцветной, как цветные платки на головах женщин, как цветные шали на их плечах. Морозное кружево на окнах зимой, хозяйки-мастерицы повторяли в кружевных занавесках на них, в подзорах – на постелях.

Даже поминки по усопшим в домах радостно справлялись: отработал своё на земле человек, на вечный покой к Господу отошёл, теперь от тяжких трудов в небесных обителях отдыхает! Радость какая! Жизнь крестьян в каждом деле молитвой сопровождалась. Она-то и привносила в их жизнь успехи в трудах, радость в отдыхе, красоту в быту.

– Так куда же они делись крестьяне-христиане, куда ушли из деревень?

– Да кто в войнах погиб, кто выселен был, кто в города за заработком ушёл, кто по старости землю покинул. Неграмотная я, русская печка. Всё объяснить тебе не могу… Думай сам, Мефёдьюшка, отчего ныне деревня зимой пустая от людей, отчего её избы не украшены ледяными кудрями, отчего не играет в ней гармонь и не слышно русских песен… Думай и молись, молись и думай. И когда откроет тебе небо тайну исчезновения крестьян из деревень, ты мне расскажешь, неграмотной кирпичной печке… Я же, пока стою в избе, буду сказывать тебе свои разноцветные сказки, буду тебя согревать, лечить, кормить и радоваться твоим молитвам, твоему уважению и почтению ко мне.