Тверская деревня

Часовенное согласие

Бородач в смазанных сапогах, при лошади, тулупе и гармони русеть не унимался. Задумал он часовню срубить на своей усадьбе. Оно, хотя и было время плюрализма мнений в стране, да всё ж опасно на муниципальной земле часовню ставить: сегодня у начальства одно мнение, а завтра может другим стать… Мефодий был стреляным воробьём, как никак тюремную практику имел…, учитывал переменчивость ветров в головах: сегодня царь в голове есть, а завтра его нетути. Русская печка подсказала ему, где раньше часовня «Неупиваемая чаша» в ихней деревне стояла как раз на мефодьевой земле. Её прежние хозяева на дрова пропили.

Заготовил Мефодий лес для часовни, рубить брёвна «в лапу» старухи научили. Быстро выросла ладная часовенка и тоже в память о «Неупиваемой чаше». Это очень нравилось строителю, так как он имел печальный опыт от упиваемой чаши…

Снаружи деревенские нанесли в часовню старые иконы из закрытой в селе церкви, Мефодий вырезал для них иконостас. Стал вместе со старухами в часовне молиться и акафисты читать. У старух оказалось много старых пожелтевших от времени книг царского времени, когда у народа царь в голове был.

Дачники сначала фыркали. Всякого плюрализма наслушался Мефодий, порой духом слабел, но старухи его неуклонно поддерживали. Более того, стали ходить в часовню псалмы петь. А псалмы, что русские народные песни, когда их вся деревня слышит, не могут оставить равнодушным сердце русского человека, даже если он веру предков и растерял. Словно магнитом потянула к себе деревенская часовня дачников. Как запоют, бывало, старухи, так и бегут к ней ребятишки городские, а следом и мамки их. Мало того, что петь псалмы стали старухи с Мефодием, на церковные праздники крестные ходы стали устраивать. Сначала впятером в них ходили, а потом до двух-трёх десятков народу собирать стали.

После крестных ходов стали трапезу устраивать возле часовни. Мефодий стол, лавки срубил, навес сделал. К столу всякую снедь понесли: деревенские свою, дачники – свою. Крестных ход, застолье с самоваром, да не электрическим, а угляным, как и гармонь-трёхрядка объединяли людей. Образовалось, благодаря часовне, при ней часовенное согласие, где стали и местные, и городские дела деревенские обсуждать: дорогу от колдобин поправить, общественный колодец выкопать, болящим помощь какую оказать, пруд выкопать противопожарный, да мало ли ещё что. Так, благодаря часовне и гармони произошла «смычка города и деревни», то бишь городских и деревенских русских людей.

Вскоре и чудеса ручьём потекла. Решили дачники единогласно заборы свои железные, высокие, глухие на металл переплавить. И всё-то для того, чтобы крест деревянный на часовне на железный заменить, более долговечный. Рассудим: обветшает часовня, сгорит ли от молнии, а всё же крест останется. И вокруг него всё равно и псалмы петь можно будет и в годины бедствий вокруг него собираться и с ним крестным ходом ходить по округе. Так и сделали: металлические заборы, друг от друга возведённые, завалили и ажурный крест на часовню отлили. Зажили в деревне безбоязненно от лихих людей, от зверья бешеного, от глада, мора и пожара. Убедили их в этом бесстрашии поющие псалмы деревенские старухи и примкнувший к ним обрусевший бывший разбойник Мефодий.