Тверская деревня

Назад  в Русь

Мефодию пришлось жить в деревне в 21 веке среди дачников (только в летнее время) и зимой среди вдовых старух лет 80-90. Зимой дома старух так засыпало снегом, что окна их изб едва были видны. Не все старухи могли откопаться от наметаемых сугробов, не было у них на это сил. Таких и стал откапывать из-под снега бывший разбойник Федя. И не жалел об этом никогда. Напротив, радовался, так как откапывал в лице старух сказочную страну Русь с её дивной верой, укладом жизни и бытом. Старухи называли своего благодетеля кратко – Федя. Завидев его с лопатой, сразу ставили угольный самовар, доставали припасённые для гостя угощенья, которые сами обычно не ели. То были колбаса, сыр, сливочное масло, белый хлеб, конфеты. Ко всему этому прилагались рассказы о старине, лет эдак 100 тому назад, но даже и более того, вглубь веков. Ведь каждая старуха несла в себе по жизни веру своих предков, их обычаи, взгляды, оценки, привычки. У самовара Мефодий слушал про Русь, да не простую, а Русь святую. Поняв, что эта Русь прекрасна, стал водить к древним бабкам своих детей слушать их рассказы. Позднее дети уже без отца сами стали откапывать из-под снега старух. Они называли это «ходить на Русь». Находились до того, что стали победителями конкурсов по истории своего края.

Мефодий так влюбился в Русь, что решил завести в хозяйстве лошадь, расписные сани, а летом и телегу. И всё это делал вместе с детьми. «ходить на Русь» стала и жена Мефодия. Старухи научили её вязать из лент старого тряпья напольные ковры, дорожки, круги. Из ниток научили крючком вязать кружева подзоров и занавесок.

Мефодий освоил резьбу по дереву: стал вырезать наличники на окнах с диковинами растений, животных, причудливого орнамента. Украсила семья всем этим свою избу. Потом стала продавать свои изделия дачникам. Жить семье стало легче, жить стало веселей. А главное, стало в душе светлей, радостней, не от денег, конечно, а от русской веры. Она была прекрасней всех вер на земле – вера в русского Бога-Христа. Оказалось, что старухи деревенские эту веру исповедовали своей жизнью. Она проявлялась в них во всём, начиная с головного платка, длинной юбки и кончая всем скромным видом и смиренными речами. И не только.

Вся жизнь старух проходила перед глазами Мефодия, начиная с Красного угла в избе, затем на скотный двор огород и далее к русской печке. Красный угол и русская печка были в избе главными организаторами в жизни русских людей в деревне. Когда Мефодий это понял, то сделал в своей избе резной иконостас, а печку вместе с детьми расписал полевыми цветами – ромашками и колокольчиками.

Понял бывший разбойник, что Русь из дачной деревни стремительно убегает в Небытие, старухи одна за другой уходят на кладбище. Завёл амбарную толстую книгу и стал записывать в неё всё, что слышал про Русь у самовара в деревенских избах. И не только. Переписал в помянник имена всех деревенских Евдокий, Прасковий, Антонин, Клавдий, что ушли спать на местное кладбище и стал о них молиться в своём Красном углу.

Стал задумываться Мефодий и о разбойниках, которые веками разоряли и грабили Русь. Наконец, понял и то, что Святую Русь надо хранить, беречь в своём сердце и как сокровище переселять в сердца своих детей. Неважно, что по плоти это не его дети. Они его уже по тому, что он принял их в своё сердце по обычаю Святой Руси: сирот призревать.